Удивительно, как мало порой надо, чтобы позвать человека в дорогу. Несколько коротких ярких образов, и вот уже куплен билет на самолет.
Автор «Искусства путешествий» Ален де Боттон отправился на Барбадос, держа в голове лишь три образа острова: пляж с пальмой на фоне заката, гостиничный номер в бунгало и лазурное небо. Чтобы убежать от лондонской зимы, этого оказалось вполне достаточно. Мне, чтобы отправиться в Шотландию, хватило одного мысленного образа: вида на Эйлдонские холмы и долины Скоттиш-Бордерс с перевала Картер-Бар, границы Шотландии и Англии.
«Во всех странах есть такие пейзажи, которые задевают каждую струнку твоей души. Именно такой вид открывается с вершины Картер-Бар. Перед вами Шотландия. Но не та страна, о которой сказал поэт: «О Каледония, твой лик / Порою строг, порою дик!» Нет, эта Шотландия напоминает женщину в хорошем настроении: она вам рада, встречает с улыбкой на лице, пирогом на противне и горячим чайником над очагом».
Менее чем через две недели после того, как я прочел эти строки Мортона, открывающие книгу о его путешествии по Шотландии, я сам стоял на Картер-Бар — на границе Шотландии и остального мира.
Еще в Москве я твердо решил въехать в Шотландию через перевал Картер-Бар, а потому из Ньюкасла отправился не на северо–запад по дороге А1, основной магистрали из Восточной Англии в Шотландию, а на запад, в крошечный городок Корбридж. Отсюда на север уходила дорога А68, проложенная поверх старой римской дороги в Шотландию. В 56 км к северу высился Картер-Бар.
Корбридж оказался уютным городком, но с суровой каменной архитектурой. Игрушечность тюдоровских улочек осталась позади. Это Север.
Флегматичные серокаменные стены Корбриджа были раскрашены разноцветными пятнами букетов цветов, прилепленных к месту и не к месту. Табличка на центральной площади гордо сообщала, что город — финалист конкурса «Британия в цвету–2015». Маниакальная страсть британских поселений участвовать в конкурсах типа «самый милый городок острова» широко известна и даже высмеяна в отличном фильме Hot Fuzz.
Городские пабы приветливо вырастали на пути, соблазняя зайти на часок внутрь, но сейчас меня ничто не могло остановить. До Шотландии было рукой подать. А потому я шел на север.
Андрианов Вал расположен в двух милях к северу от Корбриджа. Я догадывался, что это не Великая Китайская стена, но все равно думал, что хоть какая-то насыпь или остатки каменной кладки, пусть даже высотой по пояс, сохранились на всем протяжении острова. Однако от Вала осталось лишь направление. Сегодня это скорее уходящая за горизонт линия, что-то среднее между просекой и следом от проползшего по земле гигантского червя. Почти всю стену растащили на дорожное или иное строительство еще в средние века. Остались лишь небольшие (иногда отреставрированные) участки Вала, фотографиями которых пестрят туристические брошюры.
Впрочем, сегодня любая ограда фермы — мини-Адрианов Вал. Каменные изгороди тянутся вдоль дороги А68, отделяя желтые поля пшеницы и зеленые пастбища, по которым бродят лошади и черномордые овцы, те самые, о которых Мортон сказал: «В жизни не видел более бодрых и жизнерадостных животных!» Пейзажи пасторальные до гротеска, словно попал внутрь картины Гейнсборо.
Дорога А68 положена поверх римской, а потому идет на север строгой прямой линией, не отвлекаясь на рельеф. Римским легионерам, видимо, было плевать на неровности, а вот нынешним водителям приходится тяжело: за холмом следует холм. С другой стороны, автомобилистов здесь мало, разве что местные фермеры.
Последние меня и подвозили, не очень веря в успех моей затеи: добраться до Шотландии до наступления темноты. «Уже поздно, машин не будет», — посочувствовала на прощание первый водитель, молодая девушка, работающая медсестрой в Корбридже. И тут же добавила: «Если что, можешь ночевать на вон тех полях слева от дороги. Они принадлежат нашей семье».
«На этом отрезке тебе ловить точно нечего, — со знанием дела объясняли Джон и Джуд, пожилая чета фермеров, — но мы довезем тебя до Оттербурна. Там в А68 вливается дорога из Ньюкасла — по ней на Эдинбург едут грузовики».
Дорога продолжала напоминать американские горки, скачущие среди пшеничных полей, лошадиных пастбищ и идиллических фермерских домиков. Я живо представил себе, как вступаю во владение небольшим, но уютным коттеджем посреди буколических холмистых полей. Как любуюсь панорамами и пейзажами, а по вечерам работаю в кабинете над новой книгой о смысле путешествий… И как через пару месяцев короткого лета сначала заряжают беспрерывные дожди, размывая подступы к ферме, а потом все окрестности заваливает снегом, отрезая дом от цивилизации на несколько месяцев. Что будет дальше несложно представить каждому, кто читал «Сияние» Стивена Кинга.
Чтобы соотнести свое воображение с реальностью расспросил Джона и Джуд об их жизни на ферме. «Зависит от времени года. Летом здесь чудесно, зимой — немного грустно, но нам нравится». Ближайшие супермаркеты и магазины – в Корбридже и соседнем Хексеме. За крупными покупками едут в Ньюкасл. «Наверное, и болеют здесь все за «Ньюкасл Юнайтед»?» — «Почти все!», — ответил Джон, многозначительно посмотрев на супругу. Та улыбнулась: «Джон — с детства за «Ньюкасл», а я и вся моя семья — за «Сандерленд».
«Как же вы уживаетесь?» — невольно вырвалось у меня. Противостояние двух соседних промышленных городов Северо-Востока — одно из самых старых и самых яростных в английском футболе. — «Скажем так, два раза в год нам очень непросто».
В голове возник исправленный сюжет. Двое супругов отрезаны от цивилизации снегопадом. Вынужденное заточение и замкнутость общения друг на друге постепенно вызывает взаимное раздражение. И вот наступает день дерби, причем каждый болеет за свою команду. Страсти на футбольном поле выплескиваются из экрана, превращая уютный фермерский дом в поле боя. Благо в сарае столько интересных подручных средств.
…Водитель следующей машины любезно предложил поставить палатку на газоне рядом с его фермерским домом. До Картер-Бара оставалось еще пять миль. Душу грела мысль переночевать прямо на границе Англии и Шотландии. Но поток машин совсем иссяк, потихоньку темнело, да и сгущавшиеся над головой тучи были явно дождевыми. Вовремя остановиться — тоже искусство. Забарабанивший через полчаса по палатке дождь подтвердил эту истину.
Дождь шел всю ночь, к утру превратившись в противную морось. Облака сглатывали вершины холмов. Весьма шотландская погода, оставалось подбадривать себя. Вернувшись на шоссе, обнаружил там давно закрытую автозаправку и заржавевшую дверь в брошенное кафе, на котором еще виднелась надпись: «Первое и последнее кафе в Англии». Отсюда и до самой Шотландии не было ничего кроме обширного лесного массива, который каждый водитель с гордостью рекламировал как самый большой посаженный человеком лес в Европе. Не стал исключением и очередной автовладелец, высадивший меня на Картер-Бар.
Граница Шотландии оказалась укутана облаком. Дождь шел, казалось, сразу отовсюду. Разумеется, никакого вида на Эйлдонские холмы не было и в помине. Из тумана смутно выступал огромный камень, на котором было написано «Шотландия». Неподалеку в белесых сгустках угадывался шотландский флаг с андреевским крестом.
Образ из Мортона не состоялся, но ни малейшего разочарования от этого я не испытывал. Наоборот, с лица не сходила улыбка идиота. Шотландия! Ну конечно. Дождь и туман. А как еще должна встречать путешественника эта страна?!
Откуда-то из тумана вынырнули два трекера с рюкзаками. Прошли под шотландским флагом и растаяли в белом мареве, словно в портале между мирами.
Обернувшись назад, я разглядел еще один камень, но уже с надписью «Англия», над которым развевался красный крест Святого Георга.
А ведь действительно граница миров. Недаром неподалеку есть даже деревенька Уолл – совсем как в киносказке «Звездная пыль».
Я сделал шаг и исчез из этого мира, наконец-то отправившись в Шотландию.