Второй день в Варанаси начался с завтрака на крыше хостела, во время которого мы ломали голову над тем, куда бы нам отправиться.
В Варанаси столько достопримечательностей, что сделать выбор между ними очень сложно, особенно в том случае, когда путешественники так ограничены во времени, как мы. Очень хотелось посетить Сарнатх — место, где Будда прочел свою первую проповедь и осуществил поворот Колеса учения. С одной стороны, идея отправиться туда при том, что мы многие основные достопримечательности еще не посмотрели, была сумасбродной. С другой, находиться в 10 километрах от Сарнатха и не побывать там, тоже не очень разумно. Решили рискнуть и поехать туда на автобусе. Несмотря на то, что автобусный вокзал находился в 5 км от нашего хостела, решили идти пешком. Нам показалось этой хорошей задумкой, потому что так мы убивали двух зайцев: и город могли посмотреть, и на рикше сэкономить.
Идти было тяжело из-за пресловутого оживленного индийского движения. Тем не менее, мы заметили, что достигли определенных успехов в перемещении по индийским улицам. Лавировать в потоке из мотоциклов, машин, коров и пешеходов стало проще. У меня все так же сердце уходило в пятки, когда в нескольких сантиметрах от нас проносились транспортные средства, но я перестала дергаться, начала передвигаться спокойнее и научилась более-менее оценивать дорожную ситуацию.
На автовокзале нас ждало разочарование — понять, когда отходят автобусы на Сарнатх, было невозможно из-за полного отсутствия надписей на английском. У прилавка с печеньем с нами завязал разговор один дяденька. С виду он был совершенно невзрачным и явно из бедных, но его манера общения меня приятно удивила: он хорошо говорил по-английски и держался просто, но с достоинством. Узнав, что мы уезжаем уже на следующий день, индус стал рассказывать нам о том, что если бы мы задержались еще на день, то смогли бы посетить крупнейший фестиваль Варанаси, на который съезжаются лучшие музыканты со всех уголков Индии. Его мы и расспросили об автобусе на Сарнатх. Выяснилось, что их туда ходит всего три в день, и ближайший должен был отбыть через полчаса. Как жаль, что я не догадалась узнать у незнакомца, с какого конкретно места на вокзале он отъезжает, потому что с этим возникли трудности. Когда мы поняли, что сами не справимся, то ринулись снова разыскивать вежливого индуса, но попытки были тщетны — он растворился в толпе. Все оставшиеся полчаса мы метались по станции: подходили к пассажирам и водителям, обращались в справочную службу.
На информационной стойке мы терзали индуса, который практически не говорил по-английски. Долго пытались расшифровать, что он пытается нам объяснить, а когда это поняли, ужасно разозлились, потому что, по сути, помочь нам он не пожелал. Увидев, что мы туристы, он попросту отправил нас к рикшам, утверждая, что так нам будет удобнее добраться. «Черт бы вас взял! — думала я. — Не для того мы проделали такой путь, чтобы выслушивать от вас советы взять рикшу». И так носились мы до самого отправления автобуса, потому что до конца верили в то, что нам повезет — ни разу не было такого, чтобы мы в Индии что-то искали и не нашли, а тут полный провал по всем фронтам.
Окончательно вымотавшись с поисками, мы поковыляли к проезжей части ловить рикшу. После поездки с безумным водителем, у меня выработалось стойкое неприятие ко всем его коллегам по цеху. Новый показался мне адекватным, все было тихо и мирно до того момента, пока он не привез нас в Сарнатх. Во время расчета он закатил настоящую истерику, требуя с нас гораздо больше оговоренной суммы. Спокойного и дружелюбного парня как будто подменили. Он не хотел ничего слушать и кричал как потерпевший, что мы договаривались о другой цене, но мы-то хорошо помнили, каков был уговор. Увидев, что все его чертыханья не возымели на нас никакого действия, водитель стал швырять обратно протянутую Максом купюру, заявляя, что ему в таком случае вообще ничего от нас не нужно. Макс совершенно спокойно положил ему деньги на сиденье, и мы не оборачиваясь удалились, стараясь сохранять самообладание. Вслед нам еще долго сыпались ругательства, и я еле сдерживалась, чтобы не вернуться и не вступить с ним в перепалку. Я изо всех сил старалась относиться к подобным концертам в Индии с юмором, но порой принимать эти цирковые представления без нервов было выше моих сил. Этот разбор полетов видели другие люди, стоявшие неподалеку, и я готова была сквозь землю провалиться, когда водитель орал, потому что окружающие могли подумать, что мы действительно его обидели.
В Сарнатхе началась гонка. Оставалось совсем мало времени до захода солнца, поэтому пришлось смотреть все в ускоренном темпе. Это место нам очень полюбилось, потому что оно буддистское, а с буддистами всегда хорошо и спокойно.
Самой знаменитым сооружением Сарнатха является ступа Дхамек VI века. Именно здесь Будда произнес свою первую проповедь, достигнув просветления, и повернул колесо Дхармы. Среди его первых слушателей были два оленя. Якобы Будда произносил свою проповедь настолько просто и доходчиво, что его язык был понятен даже животным. К слову сказать, название Сарнатх переводится как «Повелитель оленей». В былые времена здесь располагался олений парк, созданный по приказу раджи Варанаси, который был глубоко тронут подвигом одного оленя, защитившего ценой собственной жизни самку во время охоты.
Стены ступы украшают орнаменты из цветов, людей и птиц.
Большинство построек в Сарнатхе разрушено
Мульгандхакути Вихара, современный храм, который был построен обществом Махабодхи в 1931 году.
По пути к храму мое внимание привлекли надписи, которые больше никто не читал.
Изображения Будды, обладающего внешностью с явно выраженным индийском колоритом, заставили улыбнуться. Непривычно такие видеть.
Вид на храм Мульгандхакути Вихара с другой стороны.
В Сарнатхе расположены храмы различных стран, проповедующих буддизм.
Японский храм
Статуя Будды во дворике
Тибетский храм
А что это за храм, так и не поняли
Следующей мы хотели увидеть статую Будды, но боялись не успеть дотемна, потому что идти до нее было далековато. Как назло мы еще и заблудились. Один индус посоветовал нам идти дворами, чтобы было быстрее — там во дворах мы и засели как в капкане. Зато вдоволь налюбовались развалами аккуратно выложенных коровьих лепешек.
В результате прибыли мы к Будде уже потемну и в довершение ко всему были неприятно удивлены тем, что входные ворота уже заперты. Понаблюдав за моими жалкими потугами сфотографировать Будду в вечернем сумраке еще и за забором, один индус решил нам помочь и отвел нас немного в сторону, где можно было хоть что-то разглядеть, а потом со словами: «Good photo — good carma» поспешно удалился. 🙂
Еще какое-то время мы гуляли по базару, рассматривая буддистские сувениры. В Индии так — если ты проявишь хоть малейший интерес к какой-нибудь безделушке на прилавке, то продавец вытянет из тебя все жилы, навязывая ту вещь, на которую у тебя упал глаз. Я имела неосторожность взять в руки маленькую статуэтку Будды — этот жест магическим образом оживил продавца, который тотчас же стал мне перечислять все мыслимые и немыслимые ее достоинства. Якобы фигурка была сделана из девяти металлов, среди которых было — что бы вы думали — золото! Одним словом, продавец изрядно нас повеселил своими речами, а когда мы пошли гулять по рынку дальше, он выскочил из своей палатки и побежал вслед за нами, посадив на ладонь замученного Будду. Насколько человека захватил азарт! Этот весельчак даже не подумал о том, что пока он здесь за нами бегает и оставляет прилавок без присмотра, его товар могут запросто украсть. Когда мы уже решили, что отделались от него, и думать о нем забыли, он явился снова. Появление его было настолько внезапным, что я от неожиданности вскрикнула: «Не может быть! Опять вы!» Интересно, что при такой спонтанной реакции первыми на ум приходят слова на родном языке, то есть на том языке, на котором ты думаешь. И снова он обрушился на нас со своим: «Назови свою цену», а мы только улыбались в ответ и качали головами.
Продолжать осмотр красот Сарнатха в темноте не имело никакого смысла, поэтому мы озадачилась поиском рикши, который бы добросил нас до города. Транспортная ситуация в вечернем Сарнатхе оставляла желать лучшего. Сначала нам удалось найти всего одного водителя, с которым никак не получалось сторговаться — такое у нас было впервые. Самое смешное — даже когда мы решили отойти подальше и поискать других водителей, то снова и снова сталкивались с тем же самым. Увидев возле одного кафе пустой тук, мы попросили официанта позвать его хозяина, и когда владелец машины появился в дверном проеме с тарелкой в руках, я во весь голос захохотала, потому что оказалось, что это снова был тот упрямец. Мы третий раз за двадцать минут сталкивались с ним лицом к лицу и снова не могли договориться.
В конечном счете мы все-таки поймали еще одного рикшу, иначе и быть не могло. После обеденной истерики нашего последнего водителя я стала страховаться — в ходе финальных обсуждений всегда уточняла: «Вы уверены, что вам эта цена подходит?» Мне казалось, что так человеку будет сложнее соврать.
Где-то на полпути на переднее сиденье к водителю запрыгнул еще один мужчина. Через несколько минут тук остановился, и нас попросили немного подождать. Был произведен осмотр машины: эти двое заглянули под капот, покопались там, потрясли агрегат, а потом водитель, который нас вез, отошел в сторону и помахал нам рукой на прощание со словами: «А дальше вас повезет мой брат. Я работаю днем, а он ночью. Начинается его смена». Принявший пост брат вдруг встал сбоку от тука и начал молиться, потом провел рукой по рулю и приложил ее ко лбу, прошелся пальцами по панели и снова приложил их ко лбу. Было сложно сдержать улыбку, но мы старались не зубоскалить, потому что по выражению лица мужчины поняли, что относится он к этому действу со всей серьезностью. Передача смены одного брата другому с соблюдением всех сопутствующих ритуалов была успешно завершена.
Попрощавшись с водителем у хостела, мы отправились ужинать в полюбившееся нам кафе. За ужином я все время шутила: «Люди приезжают в Варанаси, чтобы познать дзен. На кремации ходят смотреть, чтобы преодолеть страх смерти. А я свое дао обретаю в этом кафе за чашкой ароматного капучино».
Всем известно, что Варанаси — это еще и грандиозный крематорий, и для многих индусов умереть там и быть кремированным на берегах Ганги заветная мечта. Среди путешественников же эта тема вызывает ажиотаж, потому что для нас публичная кремация — дело необычное, спорное, странное и потому притягательное. В связи с этим многие иностранцы, оказавшиеся не в силах сдержать своих эмоциональных порывов, приходят посмотреть на погребальные костры. Но судить строго туристов не стоит, потому как мотивы у людей могут быть разные — и это не обязательно праздное любопытство. Недаром ведь сам Будда отправлял своих учеников наблюдать кремацию и представлять, что в костре горит их тело, чтобы они перестали бояться смерти.
По приезде в Варанаси я несколько охладела к этой теме. Обусловлено это было, видимо, тем, что еще до путешествия так много прочла об этом, столько натуралистичных фотографий увидела, что мне она стала казаться нездоровой. Сидеть бы мне себе и дальше спокойно в кафе с апельсиновыми стенами и наслаждаться умиротворенной атмосферой и вкусом вечернего кофе, ан нет — без драмы я жить не могу, поэтому сама себе всегда придумываю потрясения.
На часах была половина двенадцатого. Несмотря на насыщенный и даже в некотором смысле тяжелый день, возвращаться в отель не хотелось. И тут я выдала: «А давай сходим посмотреть кремацию». Стоит ли говорить, что Макс любую мою безумную идею поддержит, и за это я ему безмерно благодарна. Сказано — сделано.
Мы вышли в темноту ночи и отправились к погребальному гхату. Какой разительный контраст между наводненной туристами, шумной набережной Варанаси днем и безлюдными, таинственными и жутковатыми берегами Ганги, затянутыми плотной дымкой, ночью! Время от времени нам встречались небольшие компании индусов и плотно сбившиеся в стаи бездомные собаки, но ни одного туриста было не видать. Меня одолевало беспокойство, сама атмосфера этой ночи на Ганге была гнетущей и неуютной. В темноте нам перебежал дорогу некто, похожий на белую крысу. Разглядеть точно, кто это был, так и не удалось: видно было, что это что-то светлое, слишком уж отчетливо это существо выделялось на темном фоне.
Я морально себя готовила к тому, что с кремации нас могут выгнать. В Индии мне часто приходилось с кем-то спорить, потому что это было необходимо для дела, но в случае кремации я однозначно для себя решила следующее: при первой же просьбе участников церемонии покинуть гхат, мы уйдем, потому что ситуация это деликатная и требует такого же отношения.
Когда мы подошли, на гхат как раз выносили новое тело в оранжевом саване. Мы расположились в стороне от основной процессии, чтобы не привлекать лишнего внимания. С тела сняли оранжевый покров, под которым оказался еще один слой ткани — белый. В таком виде силами шестерых мужчин труп был возложен на костер. Далее принесли горшок с маслом, полили им сверху дрова, но костер долго не поджигали: участники церемонии продолжали ходить из стороны в сторону — казалось, это длится вечность.
Конечно, не прошло и пяти минут как индусы стали на нас коситься. Хотелось надеть шапку–невидимку, сделаться прозрачной и раствориться в воздухе, чтобы не терпеть на себе эти взгляды. Неподалеку от места кремации скучковалась свора из восьми бродячих собак, устроивших грызню. Один выбившийся из стаи пес зря времени не терял и захрустел недогоревшей в прошлом костре человеческой костью. Рядом с бревном, на котором мы сидели, показалась белая крыса, похожая на ту, которую мы видели раньше. Я присмотрелась к ней: покрытая белой шерстью с волосатым хвостом и — о боже! — на ее морде не было глаз. Не знаю, то ли без глаз она, то ли слепая, но такого отвратительного существа я в жизни своей не видела. (После поездки мы все пытались выяснить, кто это был, но так и не поняли. Участники расследования предлагали разные варианты: кроты, слепыши и т. д., но ни один не подошел.) От вида этой крысы мне подурнело, но я понимала, что если дернусь или вскрикну, то нас точно выпроводят под белы ручки. Вариант уйти самой мною не рассматривался. Есть у меня такая особенность — идти к цели до конца, пока не станет очевидно, что все возможности исчерпаны. Через несколько минут за спиной снова послышался шорох и мерзкий писк. Не было никаких сомнений, что крыса вернулась, но я специально не поворачивалась, потому что уже знала, что мне предстоит увидеть и боялась своей бурной реакции. Тем не менее, совсем не контролировать ситуацию я тоже не могла, поэтому тихо Макса расспрашивала: «Это та крыса? Она там?» Он убаюкивающе пропел: «Нееет! Она уже уходит». Но я знала, что он привирает и кожей чувствовала, что крыса–мутант все еще копошится сзади. (Позже мне во всех красках было рассказано о бойне двух крыс, сцепившихся за кусок чего-то съестного.)
Труп на костре, собаки–людоеды, крысы–мутанты, недружелюбные взгляды — что я здесь делаю, что МЫ здесь делаем? Ведь это наше свадебное путешествие! Да, друзья, до сих пор об этом нигде не упоминалось, потому что формат путевых заметок не предполагает освещения подробностей семейного положения, но здесь мне захотелось это особо подчеркнуть, чтобы вы поняли, насколько разителен контраст между поводом для путешествия и самой поездкой. Мы могли сделать как все нормальные люди — устроить себе отдых с романтичной атмосферой, тем не менее выбрали самый неромантичный вариант из всех возможных. Но знаете, я ни капли не жалею, что мы поступили так, как поступили. Да, мы сумасшедшие и не хотим быть другими!
Через некоторое время к нам подошел мужчина и завел сначала беседу общего характера: поинтересовался, откуда мы, а потом вдруг резко перевел тему и спросил прямо: «Почему вы тут сидите?». Мы уклончиво ответили, что вышли прогуляться по ночной набережной. Индус серьезно произнес: «Если хотите посмотреть на костер, смотрите, но не делайте фотографий». Странная просьба, мне бы и в голову не пришло такое снимать.
Но спокойно сидели мы недолго. К нам подошел другой индус отталкивающего вида и стал вещать что-то на хинди в весьма агрессивной манере. На объяснение, что хинди мы не знаем, он еще больше ощетинился и коряво по-английски воспроизвел: «А зачем вы тогда приехали в Индию, если не говорите на хинди?» Разговор принял неприятный оборот, он явно пытался хамить. Ему также удалось объяснить нам, что он напился, но эту ремарку можно было бы и не делать — это было видно невооруженным взглядом. Неизвестно сколько бы еще продолжалась эта вакханалия, если бы к нам не подошел третий индус. Он сказал, что долго смотреть на церемонию нам нельзя, потому что туристам наблюдать за ней ночью запрещено. Проблема заключалась не в самом факте просмотра, а в выборе времени. Парень доходчиво разъяснил нам, что если бы мы пришли днем, нам никто бы и слова не сказал. Некоторые индусы специально заказывают ночную церемонию в надежде на то, что их не побеспокоят взгляды любопытных туристов. Молодой человек вполне корректно подытожил: «Завтра в любое время дня приходите, если есть желание, но ночью, пожалуйста, больше не являйтесь». Мы молча выслушали его, поблагодарили за то, что он вежливо ввел нас в курс дела, и потихоньку потопали в сторону отеля, бросив последний взгляд на полыхающий костер.
Все это время я чувствовала себя героиней затянувшегося триллера — на этом наши трудности не закончились. Преодолеть обратный путь оказалось не так-то просто, потому что дорогу нам перегородила очередная стая недружелюбных бездомных собак. Тогда мы решили покинуть набережную и подняться наверх в город. В извилистых узких улочках ощущение киношности момента все больше усиливалось и достигло своего апофеоза, когда мы набрели на реальную съемочную площадку с режиссером и оператором. От неожиданности мы застопорились на месте, пытаясь оценить обстановку: актеры в красных чалмах уставились на нас как на инопланетян, а мы на них. Осознав, что через эту улицу мы пройти не сможем, потому что вторгнемся в кинопространство, мы вынуждены были вернуться назад и проложить новый маршрут.
В хостеле нас поджидал другой сюрприз — пришлось «поцеловать» закрытую дверь. Постучали — никто не ответил. Пока мы бились как рыбы об лед, сзади к нам бесшумно, словно белый корабль, подплыла корова и стала рядом, как будто хотела выразить нам этим свою поддержку. В ее огромных бездонных глазах отражались отблески фонаря, и быть может, не только фонарь, а еще и мы, и наш отель, и целый мир. В голове пронеслась мысль: «Вот, кто знает все, но молчит». Пока я предавалась философским размышлениям, явился наш отельер, и рассыпавшись в тысяче извинений, пустил нас внутрь. Оказывается, он прикрыл дверь, для того чтобы не забрел какой-нибудь непрошеный гость.
Первый день в Индии (Дели и Джайпур)
Третий день в Индии (Джайпур и Вриндаван)
Четвертый день в Индии (Вриндаван)
Девятый день в Индии (из Варанаси в Бодхгаю) | Travel Bug
[…] Восьмой день в Индии (Варанаси, часть 2) […]
Десятый день в Индии, часть 1 (Бодхгая) | Travel Bug
[…] Восьмой день в Индии (Варанаси, часть 2) […]
Десятый день в Индии, часть 2 (Бодхгая) | Travel Bug
[…] Восьмой день в Индии (Варанаси, часть 2) […]
Одиннадцатый день в Индии (из Бодхгаи в Дели) | Travel Bug
[…] Восьмой день в Индии (Варанаси, часть 2) […]
Двенадцатый день в Индии (Дели) | Travel Bug
[…] Восьмой день в Индии (Варанаси, часть 2) […]
Индия (эпилог) | Travel Bug
[…] Восьмой день в Индии (Варанаси, часть 2) […]