Путь от одного вулкана — Бромо до другого — Иджена занял около семи часов. В нашем автомобиле собралась весьма разношерстная компания, в которой кроме нас двоих была девушка с мужским именем и парень — с женским. Уверенную в себе и немного высокомерную швейцарку звали Фред, а веселого и простодушного яванца из Проболинго — Софья. Софья был необычайно активен: ставил музыку «для настроения», болтал, крутился и улыбался во все тридцать два. Никто его энтузиазма не разделял. У меня была уважительная причина — бессонная ночь и полное нарушение пищеварения. Ни в одной поездке не было так тяжело с едой. Причем дело не в остроте блюд, которую принято считать главной проблемой для европейцев в Азии. В Индии было куда острее, но там я чувствовала себя нормально, и сами индусы даже в самых плохеньких забегаловках готовили отлично.
Главные блюда индонезийцев — носи-горенг (жареный рис с добавками в виде овощей, мяса и т. д.) и ми-горенг — нечто похожее, но основным компонентом выступает лапша. Причем сколько я ни смотрела на эту лапшу, все не могла отделаться от мысли, что ее делают из обычных дошираков. Вот и получается, что в магазинах кроме лапши быстрого приготовления и прочего снекового мусора ничего не найти (исключение составляют супермаркеты Indomaret, где хоть фрукты имеются), а кафе предлагают в основном горенги, жаренные на каком-то старом жире животного происхождения. В общем, для меня такой расклад по части питания сродни катастрофе. Памятуя о своей жесточайшей печеночной колике, случившейся этим летом, я вообще решила на пару дней во время тура на вулканы перейти на фрукты, потому что перспектива свалиться с печенью в путешествии меня совсем не прельщала.
На подъезде к городку Баньюванги, откуда мы должны были отправиться на вулкан, засинела цепь гор. Нас остановили посмотреть издалека на вулкан Иджен (на фото посередине).
С территории отеля, где мы остановились, его было видно еще лучше.
И еще раз.
Отель, в который нас доставили, назывался Arabica Homestay. Номера были такого же уровня, как и на Бромо, а вот территория неожиданно порадовала.
Она буквально утопала в зелени и в цветах.
Как будто попали в ботанический сад.
Время уже было не раннее, сгущались сумерки, поэтому бросив вещи, мы первым делом побежали осматривать территорию.
Орхидея
Жаль, что не хватило времени все как следует изучить.
Сверху открывается чудесный вид на капустные поля.
Когда увидела все это великолепие, подумала о том, что могла бы провести тут неделю, просто ради того, чтобы изо дня в день любоваться этими видами и исследовать каждый уголок.
Садоводам и огородникам здесь настоящее раздолье.
Можно подсмотреть идеи для вдохновения.
Слово «arabica» присутствует в названии отеля не случайно — здесь мы впервые увидели, как растет кофе этого сорта. Так выглядят кофейные вишни, которые обожают милашки мусанги.
Заросли кофе стали для нас по-настоящему приятным сюрпризом. От ночлежки рядом с Идженом ничего особенного не ожидалось, и тут на тебе — такое буйство растительности и даже кофейные плантации.
Между кофейными кустами посажены деревья, на каждом из которых есть закрытый полиэтиленом участок с какой-то питательной средой типа кусочков почвы, и внутри этой хитроумной конструкции сидят жуки. Какую функцию они выполняют, остается только догадываться. Макс смотрит на насекомых влюбленными глазами (неудивительно для человека, мечтающего разводить пиявок), а я тайно удалила фотографию с ними, потому что их вид был мне невыносим.
Стало совсем темно — изображения поплыли.
При входе в номер нас встретил геккон.
Впервые за пару дней в отельном кафе мы нормально поели. Был тихий вечер. Ничего не предвещало… буйных гуляний. Хотя нет, было одно предвестие — туша барана, которую жарили на вертеле. Мало того, что нам и так отводилось на сон всего пару-тройку часов перед выходом на вулкан, так нас еще в результате и этого драгоценного времени лишили. Не знаю, в честь чего устроили торжество, но то, что эта вакханалия испортила ночь всем постояльцам — это факт. Звуки музыки пробивали мозги сквозь беруши, не помогало ничего. Впечатление от отеля было сильно испорчено — такой уровень шумового загрязнения с гостиничным проживанием просто несовместим. Даже в самых затрапезных хостелах никогда не приходилось с таким сталкиваться.
Примерно в половине первого за нами прибыл водитель. Софья и Фред снова ехали с нами. Уже на месте нас представили гиду-суматранцу, который должен был сопровождать нас при подъеме в гору. Он выдал нам специальные маски, не просто марлевые повязки, а серьезные респираторы, которые призваны были защитить органы дыхания от серных испарений. Надо ли говорить, что вместе с нами ночью к кратеру Иджена поднимались еще десятки людей. Многие ругаются на то, что их не предупреждали заранее о том, что восхождение на вулкан нелегкое. Это, конечно, не прогулка по ровной дорожке, но и тяжелым я его назвать не могу. Если идти размеренным шагом без рывков, то поднимаешься практически без напряжения.
Таким образом, с подъемом у меня трудностей никаких не возникло, зато они появились при спуске к самой кальдере. Ограниченная видимость, узкие тропинки, скопление народа и неустойчивые камни способствовали созданию нервозной обстановки. Софья вообще ехал по склонам буквально на пятой точке. Его угораздило пойти на Иджен в шлепках, зато он не забыл взять с собой какой-то лекарственный пузырек, который, по его собственным словам, был необходим ему «для улучшения самочувствия». Время от времени он извлекал из него содержимое, распределял его по ладоням, подносил руки к лицу и вдыхал резкий аромат. Нам это средство напомнило хорошо известный русскому человеку бальзам «Звездочка».
Но отбросим тягостные воспоминания о физических трудностях и обратимся к чудесным явлениям природы. Именно за ними мы шли, и им должны уделить основное внимание. Иджену есть что показать, и к самым загадочным его зрелищам относят голубой огонь. Его видно только в полной темноте — именно поэтому туристы отправляются в путь в столь неудобное для себя время. Это действительно огонь, и он правда голубой — именно так горит сера в естественной среде.
Этот эффект безумно тяжело запечатлеть на фото без длинной выдержки и штатива, но можете поверить на слово, все это выглядит действительно впечатляюще.
Эдакие огромные природные газовые конфорки на поверхности скал.
Здесь в серном смраде и адовом пекле мы встретили новый рассвет.
Маски не купировали запах серы на сто процентов и, по-моему, даже наполовину.
При выбросе очередного серного облака вдыхаешь не только изрядную порцию дыма, при этом еще и страшно щиплет глаза, поэтому в такие моменты их лучше закрывать. Запах серы настолько въедливый, что одежду не удалось избавить от него даже после нескольких стирок. Более того, его впитали даже те домашние вещи, которые были выстираны совместно с «яванскими». Так что дух Иджена с нами теперь надолго. 🙂
В кратере уже давно ведется активная добыча природной серы. Работа эта физически тяжелая и вредная. Сначала от скальной породы ломом отбиваются куски серы.
Потом ее дробят на более мелкие кусочки.
Раскладывают по плетеным корзинам и уносят наверх. Порой работникам приходится за одну ходку поднимать по 50–70 килограммов серы. Даже не представляю себе, как это возможно — здесь и без ничего подниматься нелегко, а с грузом и подавно.
Со средствами индивидуальной защиты дела обстоят не лучшим образом: у одних работников есть респираторы, а другие ограничиваются тем, что засовывают в рот обычный носовой платок.
Сера в самородном состоянии, а также в виде сернистых соединений известна с древнейших времен. С запахом горящей серы, удушающим действием сернистого газа и отвратительным запахом сероводорода человек познакомился еще в доисторические времена. Именно из-за этих свойств сера использовалась жрецами в составе священных курений при религиозных обрядах. Она считалась произведением сверхчеловеческих существ из мира духов или подземных богов.
В современном мире примерно половина производимой серы используется в производстве серной кислоты. Ее также используют для производства пиротехнических составов (ранее в производстве пороха) и спичек.
Ее приглушенный желтый цвет так красив!
В кальдере располагается озеро Кавах Иджен — самый крупный кислотный водоем в мире. Под ним находится магма вулкана — то, что называют лавой, когда она выходит на поверхность. Поскольку глубина и плотность воды слишком велики, магма остается запертой внизу. Извержение вулкана происходит не лавой, а выделением на поверхность озера газа метан.
Невероятный бирюзовый цвет озеру придает кислотность воды — смесь соляной и серной кислот и содержание в ней растворенных металлов. В зависимости от активности вулкана озеро меняет цвет от бирюзового до зеленого и даже серого цвета.
Вода в озере теплая, примерно 60 градусов Цельсия. Ее можно потрогать, но при длительном контакте может начаться раздражение кожи.
Тем временем уже совсем рассвело, и нужно было выдвигаться в обратный путь. На прощание кальдера подарила нам панораму безумной красоты и пожелала нам счастливого пути и удачной переправы на Бали.
По дороге открывались ошеломительные виды, о которых мы даже не догадывались, когда направлялись к кратеру вулкана. Я также осознала, что часто в темноте бесшабашно шла близко к краю тропинки, неправильно оценивая ситуацию. Недаром Макс и Софья постоянно оттягивали меня от края и делали предупреждения.
Все эти несколько часов яванец Софья шел с нами и трещал без умолку как сорока: докучал постоянными расспросами, проявлял излишнюю опеку, напрашивался на похвалу по каждому поводу. Его было слишком много, и порой я чувствовала, что мое терпение вот-вот лопнет, но срываться было нельзя, поскольку человек он хороший и жесткого обращения не заслуживал. Позже я и вовсе прониклась к нему уважением, когда узнала, что он в свои 20 лет стал кормильцем семьи. Их покинул отец, и мать осталась одна с четырьмя детьми. По вечерам он готовит соевое молоко, а днем продает его. Назойливая ребячливость и показная инфантильность — это просто его манера общения, и за этой шутовской маской скрываются серьезное отношение к жизни и готовность взять на себя ответственность за судьбу своих близких.
После этих живописных панорам начались спуски с накатанной грязью, по которой было скользко идти. Некоторые даже падали. А иные заказывали тачки, на которых местные довозили их до низа. Этот изобретательный способ перевозки — еще один вариант заработка на туристах.
Мы прощались с Явой и мысленно готовились к долгой дороге в Убуд, куда должны были отправиться в тот же день.
По итогу могу сказать, что два дня в дороге и две бессонных ночи, а также перелет в 10 000 километров стоили того, чтобы познакомиться с Бромо и Идженом — двумя величайшими жемчужинами острова Ява. Ради такого уникального опыта можно было потратить и больше усилий. Если бы меня спросили, стоит ли проделывать такой огромный путь, чтобы увидеть эти чудеса природы, я бы однозначно сказала «да». Меня они ничуть не разочаровали, скорее наоборот, взбудоражили и разбередили. Вспоминаю их часто и хочу теперь увидеть другие вулканы, познать их во всем многообразии и, конечно, ничуть не сомневаюсь в том, что такая возможность еще представится, потому что дерзким мечтателям везет — проверено неоднократно.